Колесо Войны - Страница 98

Поморщившись, чародей принюхался к резкому запаху нечистого тела, которое осталось в комнате после Лютвира и, присев на его место, ответил:

— Он ведет какую-то свою игру. Старик хочет отмстить за сына и выбрать преемника, это понятно. Но он не так прост, как кажется. В разговоре Эльвик ни словом не обмолвился о том, как будут делиться деньги от похода, а на Совете Капитанов, попомни мое слово, про то, сколько на самом деле заплатят республиканцы, будут знать лишь старики. И Эльвик ничего не сказал о том, что недавно в его доме поселился один очень хороший заокеанский целитель, который пообещал поставить его ноги.

— А ты откуда про это знаешь?

— У тебя есть Федерико, а у меня имеются свои источники информации, которые докладывают мне о том, кто из чародеев нашего острова, чем занимается, и кто к нам приехал.

— Значит, старик не теряет надежды вновь встать на ноги?

— Видимо, да.

— Вот козел!

— Это бесспорно.

— Но в поход я все равно пойду. Мне нужно признание, я всю жизнь к этому шел.

Седой поднялся, подошел к окну и посмотрел на паланкин, который, все так же сопровождаемый телохранителями, исчезал за воротами.

Маг встал с ним рядом и сказал:

— Ты капитан, Седой. Как скажешь, так и будет. Только как бы нам на имперском берегу свои уши не потерять.

— Откуда такие недобрые мысли, Клиф? — Эшли посмотрел на мага, и его правая бровь удивленно приподнялась вверх.

— Не знаю, — чародей поморщился. — То ли предчувствие, то ли усталость. Никак не разберусь. Но это и неважно. Ты свое слово сказал, а я и вся наша команда с тобой.

Эпилог

Империя Оствер. Замок Ройхо. 29.04.1406.

Сегодня вечером я решил отправиться на покой пораньше, и на это была одна весьма серьезная причина. Последние дни я все чаще посматривал на Ваирское море, которое сулило нам пиратский набег. Поэтому завтра я намеревался провести вблизи замка Ройхо и приморского городка Шан-Маир военные маневры, ради которых стягивал к своему жилищу все подчиненные мне воинские формирования. Во-первых, это моя дружина и маги. Во-вторых, триста партизан сотника Текки, десять дней назад прибывшие в графство и пока расквартированные вблизи Шан-Кемета. В-третьих, разросшийся до двух десятков бойцов отряд барона Эхарта. В-четвертых, двести наиболее подготовленных кеметских партизан-ополченцев. И в-пятых, оборотни. Планировалось, что мы побегаем по лесам, отработаем отражение атаки превосходящих сил противника при высадке морского десанта, проведем ряд теоретических занятий, улучшим взаимодействие отрядов и командиры смогут плотнее пообщаться друг с другом. В общем, совершенно стандартный военный набор, который минимум на неделю должен был загрузить всех моих воинов и меня самого.

И сразу после ужина, навестив мою любимую женщину, которая, в связи с беременностью, ночевала отдельно от меня и находилась под постоянным присмотром опытной тетки из храма Улле Ракойны, я направился в графскую спальню. Здесь полчасика полистал очередной древний фолиант и очень быстро заснул. Однако выспаться у меня не получилось. Вроде бы только-только отправился в путешествие по царству бога Морфея, как приснился сон. И он был настолько неприятным, недобрым и мутным, что меня просто вышвырнуло обратно в реальность.

Утирая выступивший на лбу холодный пот, я вспомнил ночной морок, посетивший меня, и вздрогнул.

Мне снилось, что облаченный в рваную кольчугу с черным ирутом, острие которого было искривлено, словно оно побывало в кузнечном горниле, я стою на берегу моря. Вокруг меня густые клубы дыма. Практически ничего не видно и единственный ориентир, который я могу наблюдать, это одна из каменных башен Шан-Кемета, которые в настоящий момент ударными темпами возводят приглашенные из Изнара строители. Что происходит, и как я здесь очутился, нет ни малейшего понятия. Я делаю шаг вперед, по направлению к башне, но ноги в чем-то вязнут. Смотрю вниз и вижу, что мои сапоги находятся в рубленой человеческой плоти.

Окровавленные головы, руки и ноги, пальцы и скальпы, уши и глаза, куски ребер и внутренности. Все вперемешку, словно я на дикой бойне, где неведомое мне племя каннибалов разделывало сотни людей. И всматриваясь в кровавое месиво, я увидел перед собой голову моей сестры Джани. А рядом с белокурой головкой, которая была перепачкана сукровицей, лежал узкий женский палец, на котором красовалось тоненькое узорчатое колечко из золота с небольшим аккуратным изумрудом, один из первых моих подарков Каисс. И от вида такого зрелища я начал кричать. Но мой голос не мог пробиться через окружающий меня дым и мне никто не ответил. Гарь стала забивать легкие и противный запах горелой человеческой плоти и чего-то еще, маслянистого и резкого, не давал мне дышать.

Я рванулся вперед, и ноги выскочили из ловушки, в которой они оказались. Машинально, я сделал несколько шагов вперед. Глаза заслезились, я встряхнул головой, и прошел еще десяток шагов по прямой. Меня стало шатать из стороны в сторону, и в этот момент я услышал звуки, первые, которые были в этом странном мире из расчлененных трупов и едкого дыма. Противный скрип несмазанного колеса, вот что это было. И этот звук дополнялся чавкающими всплесками. Скрип! Чмок! Скрип! Чмок! Я остановился и в дыму невдалеке от себя увидел, как по земле катится что-то большое и круглое, перемалывающее человеческие тела на куски. Может быть, это то самое колесо войны, про которое упоминают древние хроники, а сейчас используют как литературную метафору многие писатели современности? Не знаю. Это вполне возможно. И от вида страшного инструмента, который, как говорят, не подвластен ни богам, ни демонам, меня обуял ужас, и все мое внутреннее естество содрогнулось от страха, нестерпимой душевной боли и омерзения…